Книга:Из Семилетней войны: различия между версиями
TDudde (обсуждение | вклад) Нет описания правки |
TDudde (обсуждение | вклад) Нет описания правки |
||
| (не показано 6 промежуточных версий этого же участника) | |||
| Строка 1: | Строка 1: | ||
Иоганн Вильгельм фон Архенгольц | [[de:BUCH:Aus_dem_Siebenjährigen_Kriege]] | ||
[[Файл:ADSK.jpg|мини]] | |||
[[Иоганн Вильгельм фон Архенгольц]] | |||
== Аннотация == | |||
В произведении Иоганна Вильгельма фон Архенхольца «Из времен Семилетней войны» читатель знакомится с бурными временами XVIII века и Семилетней войны. Архенхольц представляет подробные отчеты о сражениях и политических интригах той эпохи и дает читателю представление о жизни солдат и мирных жителей. Его стиль письма точен и информативен, при этом он не теряет из виду исторический контекст. Эту книгу часто считают одним из лучших произведений о Семилетней войне, она представляет собой ценный источник информации как для историков, так и для заинтересованных читателей. Иоганн Вильгельм фон Архенхольц — прусский писатель и историк, принимавший участие в Семилетней войне в качестве офицера. Его личный опыт и глубокое понимание ведения войны отражены в подробных отчетах в книге. Архенхольц был известен своим скрупулезным исследовательским стилем и объективным подходом к историческим событиям, что способствовало повышению его авторитета как историка. «Из Семилетней войны» — незаменимый труд для всех, кто интересуется военной историей и XVIII веком. Благодаря захватывающему описанию событий и тонкому анализу сражений и политических решений эта книга понравится читателям всех категорий и погрузит их в захватывающий мир Семилетней войны. | |||
== Предисловие == | |||
Старый «Архенгольц» предстал в новом виде. Ему более ста лет, и за эти 100 лет исследования выявили много новых фактов о Семилетней войне, так что многое из того, что раньше считалось фактом, должно уступить место. Подполковник А. Д.в. Дювернуа проводил обработку на основе результатов последних исследований, особенно во II Отделе военной истории Главного генерального штаба, для использования которого с этой целью открыты все европейские архивы. Свидетельством доброты старого Архенгольца является то, что он смог терпеть перемены и при этом оставался «самим собой». Полученная в результате работа сочетает в себе ценность первоисточника с научной достоверностью. | Старый «Архенгольц» предстал в новом виде. Ему более ста лет, и за эти 100 лет исследования выявили много новых фактов о Семилетней войне, так что многое из того, что раньше считалось фактом, должно уступить место. Подполковник А. Д.в. Дювернуа проводил обработку на основе результатов последних исследований, особенно во II Отделе военной истории Главного генерального штаба, для использования которого с этой целью открыты все европейские архивы. Свидетельством доброты старого Архенгольца является то, что он смог терпеть перемены и при этом оставался «самим собой». Полученная в результате работа сочетает в себе ценность первоисточника с научной достоверностью. | ||
| Строка 17: | Строка 13: | ||
Редактор. | Редактор. | ||
== Первая часть: 1756 г. == | |||
Король Фридрих Прусский уже в молодом возрасте завершил две войны, благодаря чему увенчал себя лаврами. С тех пор на него были обращены взоры всех народов, чьи высокие духовные дарования возбуждали всеобщее восхищение; но также были вызваны зависть и недовольство многих государств. Так возникла война, одна из самых необычайных, когда-либо опустошавших землю. Это было верно как ввиду большого количества армий, принадлежащих к столь разным племенам и языкам, так и с учетом поразительного неравенства участвующих в войне сил, полководцев и их действий. То же самое относится и к утонченному военному искусству, к кровавым сражениям и осадам на суше и на море, к странным явлениям столь многих различных видов и к масштабам их существования во всех частях света и на суше. все моря. | Король Фридрих Прусский уже в молодом возрасте завершил две войны, благодаря чему увенчал себя лаврами. С тех пор на него были обращены взоры всех народов, чьи высокие духовные дарования возбуждали всеобщее восхищение; но также были вызваны зависть и недовольство многих государств. Так возникла война, одна из самых необычайных, когда-либо опустошавших землю. Это было верно как ввиду большого количества армий, принадлежащих к столь разным племенам и языкам, так и с учетом поразительного неравенства участвующих в войне сил, полководцев и их действий. То же самое относится и к утонченному военному искусству, к кровавым сражениям и осадам на суше и на море, к странным явлениям столь многих различных видов и к масштабам их существования во всех частях света и на суше. все моря. | ||
| Строка 66: | Строка 62: | ||
Кампания завершилась. Австрийская армия отступила глубже в Богемию, а пруссаки заняли зимние квартиры в Саксонии и Силезии. Фридрих остался в Дрездене на зиму и теперь относился к оккупированной стране как к формально завоеванной провинции. | Кампания завершилась. Австрийская армия отступила глубже в Богемию, а пруссаки заняли зимние квартиры в Саксонии и Силезии. Фридрих остался в Дрездене на зиму и теперь относился к оккупированной стране как к формально завоеванной провинции. | ||
== Вторая часть: 1757 г. == | |||
Подготовка к будущей кампании всеми союзными против Пруссии державами была экстраординарной. Стали переселяться французы и шведы, немцы со всех концов империи, венгры и Трансильвании, валлоны, хорваты, русские, казахи и калмыки. Это была толпа народов, некоторые из которых пришли не столько для того, чтобы завоевать, сколько для того, чтобы грабить и опустошать. | Подготовка к будущей кампании всеми союзными против Пруссии державами была экстраординарной. Стали переселяться французы и шведы, немцы со всех концов империи, венгры и Трансильвании, валлоны, хорваты, русские, казахи и калмыки. Это была толпа народов, некоторые из которых пришли не столько для того, чтобы завоевать, сколько для того, чтобы грабить и опустошать. | ||
| Строка 230: | Строка 226: | ||
Чрезвычайные потрясения, произошедшие за короткий период этой кампании, не имели себе равных. В начале года мы видели триумф короля Пруссии, власть австрийцев почти уничтожена, большая армия заперта в городе и находится на грани капитуляции, сам имперский город небезопасен и все надежды Терезы почти потеряны. Внезапно оболочка Австрии снова тонет. Имперцы побеждают, выигрывают сражения и совершают завоевания; С другой стороны, Фридрих видит себя побежденным, изгнанным из Богемии, покинутый своими союзниками, окруженный со всех сторон своими многочисленными врагами, на краю пропасти. Но внезапно он снова поднимается, чтобы одержать еще большую победу, чем когда-либо. Армии русских, шведов, императорских войск, французов и австрийцев частью отброшены, частью разбиты, частью уничтожены, и Силезия, уже полузавоеванная и прикрытая огромной победоносной армией, ударом вновь обретается. меча посреди зимы. | Чрезвычайные потрясения, произошедшие за короткий период этой кампании, не имели себе равных. В начале года мы видели триумф короля Пруссии, власть австрийцев почти уничтожена, большая армия заперта в городе и находится на грани капитуляции, сам имперский город небезопасен и все надежды Терезы почти потеряны. Внезапно оболочка Австрии снова тонет. Имперцы побеждают, выигрывают сражения и совершают завоевания; С другой стороны, Фридрих видит себя побежденным, изгнанным из Богемии, покинутый своими союзниками, окруженный со всех сторон своими многочисленными врагами, на краю пропасти. Но внезапно он снова поднимается, чтобы одержать еще большую победу, чем когда-либо. Армии русских, шведов, императорских войск, французов и австрийцев частью отброшены, частью разбиты, частью уничтожены, и Силезия, уже полузавоеванная и прикрытая огромной победоносной армией, ударом вновь обретается. меча посреди зимы. | ||
== Третья часть: 1758 г. == | |||
Если Мария Терезия к началу декабря 1757 года практически завоевала всю Силезию и считала войну оконченной, то битва при Лейтене разрушила все эти надежды. Теперь необходимо было собрать, обучить и оснастить новые армии военной техникой. Это требовало огромных денег, в то время как другие массы денег двигались в Петербург, чтобы во второй раз привести русских в Прусское королевство. | |||
Русские первыми вышли на военную арену в начале кампании 1758 года. После того как Фридрих отбил Швейдниц и после бесплодной осады Оломоуца мастерски отступил в Силезию, он обратился против них. Для их изгнания теперь требовались основные силы; ибо генерал Фермор уже оккупировал Прусское королевство в январе и, поскольку оно было совершенно пусто от войск, овладел им без единого удара меча. Отныне русские считали эту страну своей собственностью, которую они надеялись сохранить в мире, и обращались с ней с образцовым терпением на протяжении всей оставшейся части войны. Но затем Фермор покинул Пруссию со своими 60 000 человек и направился в Померанию и Марш, и теперь эти завоеватели больше не сдерживались высшими приказами. Как и в прошлом году, кровь и горящие деревни отмечали их путь в этих двух несчастных провинциях. | |||
Внимание Фермора было сосредоточено на внутренней части прусских государств. В начале июля он начал окружать Кюстрин и забрасывать ее бомбами и раскаленными пулями. Генерал Дона, наступивший из Штральзунда, не смог предотвратить это своими ограниченными силами, а орудия обороняющегося не долетели достаточно далеко. В первый же день на чрезвычайно узких улицах вспыхнул разрушительный пожар, который распространился с невероятной скоростью. Несчастные жители совсем обезумели, и большинство думало не о тушении пожара, а только о возвращении собственных вещей. Весь город вскоре превратился в дымящуюся груду развалин, и только укрепления остались почти нетронутыми. Поэтому командир отклонил просьбу о сдаче. Однако два дня спустя защитникам пришлось прекратить стрельбу, поскольку нападавшие имели превосходство. Но король уже приближался. | |||
Фридрих оставил большую часть своей армии в Силезии для прикрытия этой провинции; Он взял только 14 000 отборных солдат, ввел еще несколько войск и бросился на помощь своему Курмарку. Эта небольшая армия горела желанием отомстить врагу, которого они никогда раньше не видели, но о жестокости и опустошенности которого красноречиво свидетельствовали дымящиеся груды развалин. Они уже почти не знали своего опустошенного отечества. За 12 дней Фридрих прошел 35 немецких миль по палящей жаре и глубоким песчаным дорогам и 21 августа прибыл в Кюстрин, где усилил гарнизон и соединился с армией Доны. Гусары привезли ему 12 пленных казахов, на которых, как на первых, кого он увидел, он посмотрел очень серьезно из-за их особенного сложения и жалкой одежды, после чего сказал майору Веделю: «Послушайте, мне приходится иметь дело с таким сбродом, поднятым Фермором». осада Кюстрина и обе армии приблизились друг к другу. Фридрих был потрясен видом разрушений. Поля, бесчисленные груды обломков и бродячие беженцы, лишенные своего имущества, глубоко потрясены. Он приложил все усилия, чтобы воспрепятствовать отступлению противника, оттеснить его к трясине Одера и уничтожить там. | |||
Положение Фридриха вновь стало отчаянным и зависело от исхода сражения. Вражеские армии собирались объединиться и отрезать его от Эльбы и Одера. Французские и имперские войска двинулись в Саксонию, куда Даун также двинулся с основной австрийской армией. 25 августа состоялась великая битва при Цорндорфе . Все началось в 8 утра. Русские насчитывали 44 000 человек, а пруссаки — 37 000 человек. В 3 часа ночи они выступили из своего лагеря, находившегося севернее русского лагеря, и обошли его, ранее повернувшего фронт на север, по дуге, уходящей далеко на восток, чтобы двинуться южнее Цорндорфа. Поэтому русские были вынуждены повернуть фронт на юг. Они стояли вместе с пехотой в неправильном квадрате между двумя глубоко вырезанными площадками. Вся их конница, за исключением казаков и гусар, находилась на левом крыле за пределами площади. Они подожгли Цорндорф. Фридрих намеревался возглавить атаку левым флангом, а правый фланг должен был сдерживать. Атака была подготовлена артиллерийским огнем, имевшим разрушительный эффект. В гренадерском полку одна пуля поразила 42 человека, часть из которых была убита, а часть ранена. Около 11 часов утра генерал Мантейфель, командовавший авангардом, решил, что может атаковать. Дым от горящего Цорндорфа и клубящаяся пыль настолько заслонили нападавшего, что русские заметили его только тогда, когда он приблизился на 40 шагов. Теперь они бросились на него со штыками, и завязалась ожесточенная потасовка. Намерения Фредерика проявились здесь сорвал ошибочное наступление следующих войск под командованием генерала Каница, который, вероятно, ослепленный пылью и дымом, вместо того, чтобы следовать за Мантейфелем, в ходе наступления отходил все дальше и дальше вправо, чтобы его удар не пришелся на и без того потрясенных русских правом фланге, а ударил по центру, который был еще вполне боеспособен. Здесь батальоны Мантейфеля не выдержали одновременной атаки русской конницы и пехоты и отступили. | |||
Фридрих теперь послал приказ Зейдлицу, руководителю левого кавалерийского крыла, освободить отступающую пехоту от преследующего ее противника. Такой же приказ получили 20 эскадронов принца Морица фон Анхальта. Но в то время как Зейдлицу сначала приходится пересечь местность, отделяющую его от противника, последний не видит перед собой препятствия и вмешивается раньше врага. Российские гонщики, уже запыхавшиеся от атаки, уже не в силах справиться с этим натиском и отступают. Но мощный натиск прусских драгун был сломлен пехотой. В этот момент прибывают эскадрильи Зейдлица и разбрасывают вражеские эскадры до такой степени, что большая их часть вытесняется в болото, а Фермор, уносимый потоком беженцев, едва избегает плена. Но после того, как кавалерия исчезла с поля боя, пехота оказала прусским всадникам такое упорное сопротивление, что они могли продвигаться лишь медленно. Российское правое крыло лишь постепенно отступало. Некоторые батальоны из них оказались в обозе; Они грабили повозки уличных торговцев и наслаждались бренди, как звери. Русские офицеры напрасно разбивали бочки, а солдаты вдоль тела бросались на землю, чтобы слизать с пыли любимый напиток. Многие убивали своих офицеров, а целые группы бешено бегали по полю, не обращая внимания на крики начальства. | |||
Русское правое крыло было раздроблено, центр пострадал незначительно, левое крыло осталось нетронутым. Левое пехотное крыло Фридриха было перегруппировано, но все еще сильно потрясено. В полдень наступил перерыв в боях с обеих сторон. | |||
Вскоре после 2 часов ночи король Фридрих повел правое пехотное крыло против левого русского. Прусские эскадры отбросили неприятельскую конницу; но едва собранные батальоны прусского левого крыла, которые уже понесли страшные потери и должны были поддержать эту атаку, снова сдались и в распадении бежали на юг. И здесь Зейдлиц оказался вовремя. Хотя он не может предотвратить уже возникший беспорядок, он теперь на своих измученных лошадях атакует центр позиции пехоты противника, в то время как около 4 часов правое крыло прусской пехоты громко выдвигается против левого крыла русских, неоднократно поддерживаемое Зейдлицем. Итак, около 6 часов, после жесточайшего сопротивления, русские были медленно оттеснены по одному из полигонов, так что к вечеру у них был фронт на северо-запад, а у наступающих пруссаков был фронт на юг. -запад; Обе армии почти полностью развернулись во время битвы. | |||
Любой другой генерал был бы доволен этим успехом, особенно учитывая полное истощение его войск. Не так, Фридрих! Он хотел уничтожить противника. Поэтому он приказал еще раз атаковать; но пруссаки были измотаны, боеприпасы постепенно заканчивались, и батальонам пришлось снова идти назад. Тем временем совсем стемнело, и бой с обеих сторон затих почти через 13 часов из-за полного изнеможения. Пруссаки потеряли 12800 человек и около 1900 пленными, русские - 21600 человек и 2500 пленными. Пруссаки потеряли 2 знамени и 26 орудий и захватили 24 знамени, 103 пушки и русский военный сундук с 850 000 рублей. | |||
Следующий день не принес ничего, кроме канонад. Король хотел формально возобновить бой; Но так как его войска были полностью истощены, атака была невозможна, и 27 числа русские отошли в направлении Ландсберга. Темнота и туман не позволили пруссакам вовремя заметить отход. | |||
Русские приписали победу себе; Однако русский генерал Панин был достаточно искренен, чтобы сказать: «Мы удержали поле боя, одни мертвые, раненые и пьяные». Фермор разослал курьеров с известием о победе ко всем союзным дворам и армиям. Подобные зеркальные бои в этой войне происходили часто, но не среди пруссаков. Фридрих доставил побежденным это удовольствие, а тем временем воспользовался победой. Он оставил Дону и часть армии противостоять русским и 1 сентября отправился в Саксонию, где его присутствие было крайне необходимо. | |||
Однако там австрийцы попытались максимально использовать отсутствие короля. Саксония давала надежду на более быстрые лавры, чем Силезия, защищенная крепостями. Поэтому, получив полную гарантию отъезда Фридриха за Марку, Даун двинулся в Саксонию, чтобы завоевать Дрезден, изгнать пруссаков из страны и полностью отрезать короля от Эльбы. Даун также предпринял попытку завоевать Дрезден, но был вынужден отказаться от нее из-за решимости полководца графа Шметтау. Но огромное превосходство австрийцев и имперских войск в Саксонии дало союзникам повод выдвигать новые грандиозные замыслы. Принц Генрих должен был быть внезапно атакован спереди и сзади и полностью уничтожен. Поэтому генералы различных армий провели собрания и все приготовления были сделаны, когда прозвучало громовое слово: Фридрих идет! разом разрушил весь план. Он пришел и объединился с принцем Генрихом. Его желанием было сражение, чтобы загнать австрийцев в Богемию и защитить находившихся под серьезной угрозой. чтобы иметь возможность прийти на помощь Силезии. Но Даун, занявший твердую позицию, тщательно избегал столкновения и пытался задержать марш Фридриха хорошо расположенными корпусами. Лишь спустя долгое время, в течение которого Фридрих пытался отрезать австрийцам снабжение и уничтожить склады, Даун изменил свою позицию, но вновь занял постоянный лагерь. Пруссаки расположились лагерем напротив него в Хохкирхе . Безопасность этого лагеря зависела от утверждения так называемого Штромберга. Прусскому генералу Рецову было поручено занять гору. Рецов обнаружил гору во владении хорватского отряда и не осмелился атаковать до тех пор, пока король не был готов поддержать его на следующий день. Тем временем Даун занял гору четырьмя гренадерскими батальонами и тяжелой артиллерией. Когда на следующий день король прибыл на позицию и увидел, что Рецов не выполнил его приказа, он чрезвычайно разозлился, приказал принести генеральскую шпагу и наказал его арестом. | |||
Не только отсутствие владения Штромбергом делало опасной позицию, занимаемую теперь пруссаками, но в еще большей степени обширные леса на юге, находившиеся в пределах 1000 шагов от правого крыла. К этому добавлялась численная слабость прусской армии по сравнению с противником, который был вдвое сильнее. Фридрих ни на минуту не игнорировал опасности, присущие его положению; но он боялся отступить перед лицом врага из боязни пойти на уступку в своей слабости. К тому же никто еще не осмеливался напасть на него, и он меньше всего доверял осторожному Дауну взяться за подобную затею. Поэтому он решил стоять до тех пор, пока армия не будет обеспечена самым необходимым запасом хлеба, а затем 14 октября после наступления темноты двинуться в путь. Фридрих придерживался этого решения, хотя различные генералы возражали. на что фельдмаршал Кейт в шутку сказал своему коронованному другу: «Если австрийцы оставят нас одних в этом лагере, они заслуживают того, чтобы их повесили». Фридрих ответил тем же тоном: «Надо надеяться, что с нами им будет удобнее, чем с нами». что Бойтесь виселицы». | |||
Смелую идею атаковать пруссаков путем нападения приписывают генералу Лаудону. Численность прусской армии в ночь с 13 на 14 октября составляла 40 000 человек, а австрийской — 78 000 человек. Той ночью императорская армия покинула свой лагерь. Палатки остались стоять, а сторожевые костры тщательно поддерживались. Тем не менее пруссаки сохраняли бдительность всю ночь и только к утру без колебаний уснули. | |||
[[Файл:S0057.jpg]] | |||
День еще не рассвел: башенные часы в деревне Хохкирх бьют пять. Затем из леса на правом крыле раздаются отдельные выстрелы, за которыми после небольшой паузы следует оживленная стрельба. Пруссаки быстро оказываются под обстрелом, но, несмотря на всю свою храбрость, вскоре им приходится уступать дорогу многочисленным противникам. Все еще Фридрих придерживается мнения, что это всего лишь нападение легких войск, подобное тому, которое происходило почти ежедневно в меньших масштабах; но через несколько минут пули батареи, поднявшейся от Лаудона к западу от Хохкирха, со свистом упали ему под ноги, и ринувшиеся адъютанты доложили, что правое крыло атаковано превосходящими силами. Теперь героический дух Фридриха вновь предстал в самом ярком свете. Он отдавал приказы спокойно и четко. И армия выполнила их с такой же точностью, как обычно. Другие войска нашли бы могилу своей славы в таких обстоятельствах; не то что пруссаки! Здесь одна только смелость мало что значила, дисциплина для мужчин была всем. | |||
На правом фланге ситуация теперь стала значительно хуже. Некоторые кавалерийские полки действительно пытались остановить дальнейшее развитие колонн противника из лесов, нанесли австрийцам большие потери, но в конечном итоге ничего добиться не смогли. Пехотный бой продолжает бушевать в Хохкирхе и его окрестностях. Черная ночь лишь на время освещается неопределенным светом горящей деревни, так что в яростной схватке можно отличить белые мундиры и медвежьи шапки имперских гренадеров от синих пруссаков с их блестящими гренадерскими шапками. Большая батарея из нескольких 20 пушек, взятая имперцами в самом начале, захватывается и дважды берется вновь, в бой с непревзойденной храбростью вступают новые прусские полки, возглавляемые Зейдлицем, Цитеном, самим королем. Имперцы теперь также вводят свежие войска. На погосте батальон майора Лангена обороняется от семи-восьмикратно превосходящей его численности в течение нескольких часов, пока не будет выпущен последний патрон, затем Ланген выбегает среди своих добрых людей и попадает в плен, покрытый одиннадцатью ранами; небольшой остаток обретает свободу, Хочкирх окончательно потерян. | |||
Теперь Фридрих приказывает отступать. Сейчас 9 утра. Противник также настолько измотан и дезорганизован местным боем ночью, что не идет за ним, а организует свои части. | |||
Левое крыло долго оборонялось и тяжелую батарею от шестикратно превосходящих сил. Однако в конце концов батальонам пришлось покинуть батарею, чтобы не быть отрезанными. | |||
[[Файл:S0059.jpg]] | |||
Марш Фридриха не зашел далеко. Он разбил лагерь со своими войсками всего в трех четвертях мили от поля боя, на так называемом Шпицбергене за болотистым Альбрехтсбахом. Эта позиция была настолько выгодной, а армия, даже в разгромленном состоянии, была еще настолько грозной, что Даун не осмелился снова атаковать. | |||
В этот злополучный день пруссаки потеряли 101 пушку, 28 флагов, 2 штандарта и 9000 человек. Потери Австрии составили 7600 человек, 1 флаг и 3 штандарта. Фельдмаршал Кит был среди погибших пруссаков. | |||
Король отважился попасть в сильнейший огонь; лошадь была ранена в тело, и два пажа упали замертво рядом с ним. Ему грозила серьезная опасность попасть в плен. Враги уже окружили его у деревни Хохкирх; но он спасся благодаря храбрости сопровождавших его гусар. Присутствуя там, где битва была самой кровавой, он, казалось, не заботился о своей жизни. Эта ночь значительно увеличила его славу, а не уменьшила ее. | |||
Фредерик сделал все возможное, чтобы смягчить понесенную им потерю и ее негативные последствия. Он сам пошутил об этом ужасном происшествии через несколько часов, когда увидел генерала Гольца, и сопроводил свое утреннее приветствие словами: «Мой дорогой Гольц, нас плохо разбудили. Генерал ответил: «Они обычно заботятся». - "Он прав, - ответил король, - но я упрекну господ, которые нас так разбудили, за их грубость средь бела дня". У артиллеристов, собравшихся, он спросил: «Где вы оставили свои пушки?» Один человек заговорил и сказал: «Дьявол забрал их ночью». Фридрих ответил: «Ну, давайте заберем их у него днем». | |||
О Дауне можно было сказать: «Вы умеете побеждать, но не знаете, как использовать свою победу». Австрийский генерал ожидал, что Фридрих предпримет отчаянную атаку, как только получит известие о том, что Нейсе находится в осаде. , и поэтому заняли прочную позицию, укрепившись лагерем. Но Фридрих использовал это время, чтобы подготовить свою армию к маршу, одновременно обманывая ложными движениями противника, занимавшего дорогу в Силезию. А через 11 дней после боя пруссаки уже были там полный марш в Силезию, и с таким преимуществом, что Даун потерял всякую надежду помешать этому. Осада Нейсе была немедленно снята. Освобождение осажденных крепостей обычно является плодом победы или других удачных событий: здесь, однако, побежденный Фридрих, окруженный сильными армиями и на расстоянии 40 верст, смог прийти на помощь осажденной крепости! Вся Европа ждала плодов победы при Хохкирхене; но никаких следов этого не появилось. Наоборот: была освобождена и окруженная австрийцами крепость Козель и полностью очищена от вражеских войск Силезия, а тройной план австрийцев по быстрому отвоеванию Дрездена, Лейпцига и Торгау завершился неудачно. Поскольку одновременно с этим в результате бдительности пруссаков было снято окружение Кольберга русскими, потерпевший поражение в октябре Фридрих к концу этой кампании полностью контролировал военную ситуацию. | |||
== Четвертая часть: 1759 г. == | |||
В начале новой кампании Фредерик смотрел в будущее с серьезной тревогой. До сих пор было проведено множество сражений, но решение не было принято. Его враги приложили колоссальные усилия и вооружение со всех сторон, а силы его маленького государства были крайне истощены длительной войной. Английские фонды помощи не покрыли нужды; Чеканка низших типов денег с более низким сплавом (позорные Эфраимсгульдены) была незначительной и сомнительной помощью. Затем он почувствовал себя обязанным обременить находившиеся в его руках земли своих противников, а именно Саксонию, Тюрингию и Мекленбург, суровыми военными налогами. Без Саксонии Фридрих никогда не смог бы вести длительную войну, иначе он не смог бы в достаточной степени пополнить свои армии. Его оппоненты могли сделать это проще, потому что они контролировали 90 миллионов человек, в то время как все его подданные едва превосходили их численностью. было 5 миллионов. Саксония была самым богатым источником короля, постоянно снабжая его деньгами, провиантом и солдатами. Так, например. Например, в 1760 году Цвикау пришлось убить 80 000, Хемниц — 215 000, Лейпциг — 1 100 000 рейхсталеров. Вклад лейпцигского кружка составил 2 миллиона талеров деньгами, 10 тысяч рекрутов, несколько сотен тысяч бушелей зерна и многие тысячи лошадей, а также большое количество скота на убой. Лучшие леса вырубались, а древесина продавалась предприимчивым капиталистам. | |||
Как и в прошлом году, кампанию открыл герцог Фердинанд Брауншвейгский, ставивший целью освободить Франкфурт-на-Майне. М. кроме французов. (Но он потерпел тяжелое поражение под деревней Берген , недалеко от Франкфурта, в апреле и был вынужден отступить в Вестфалию, где за ним последовали французы. Но под Минденом 1 августа он одержал блестящую победу над французами, которые теперь быстро отступили к Основной. | |||
Тем временем русские угрожали прусским государствам новым вторжением. Вместо Фермора командование принял младший фельдмаршал Салтыков. Чтобы помешать русским и австрийцам максимально объединиться, Фридрих послал им навстречу генерала Веделя, но тот потерпел поражение 23 июля у деревни Кей , недалеко от Цюллихау, и был вынужден отступить. Теперь ужасный союз наконец состоялся; Даун послал Лаудона, который прибыл с 19 000 человек под Франкфурт. О. вступил в русскую армию. Все усилия Веделя теперь были направлены на то, чтобы затруднить переправу противника на левый берег Одера. Тем временем сам король устремился в свои Бранденбургские владения и 7 августа прибыл под Франкфурт. Противник находился на другом берегу Одера в районе Кунерсдорфа . Поэтому в ночь на 11-е прусская армия переправилась через Одер ниже Франкфурта и расположилась лагерем восточнее города Бишофзее. | |||
У Фридриха был союзник из 79 000 человек. противостоять только 48 000 человек; Тем не менее, он ни на секунду не сомневался в том, что нужно действовать агрессивно, потому что только быстрое решение могло ему помочь. Он исследовал вражеский лагерь во второй половине дня 11-го числа. Пока фронт находился на юге, король, обзор которого был частично закрыт лесными массивами, считал, что фронт идет на северо-восток, т. е. в сторону его лагеря. Должно быть, это показалось ему наиболее вероятным. По совету Лаудона Кунерсдорф приказал поджечь Салтыкова. Местность к югу и западу от города вообще не была видна. Что было прямо-таки губительно для Фридриха, так это то, что он получил совершенно ложную информацию о местности, которую сам не мог видеть, хотя и допросил двух лесников и майора из Франкфурта. Так он оставался совершенно в неведении о непроходимости цепи озер, протянувшейся южнее Кунерсдорфа, болотистая местность которых позволяла пересекать их лишь в немногих узких местах; он также не узнал, что плато, на которое он собирался атаковать, было пересечено несколькими оврагами, крутые края которых представляли бы чрезвычайные трудности для атаки с востока. Лесники также отрицательно ответили на вопрос, может ли Лаудон, который, как знал король, все еще находился по другую сторону пролома, немедленно выдвинуться вперед, чтобы поддержать русских. Чего они не знали, так это того, что русские специально для этой цели построили палочную дамбу. Поэтому Фридриху пришлось предположить, что Лаудону придется идти маршем через Даммфорштадт во Франкфурте и там его задержит русский багаж, поэтому он, вероятно, придет слишком поздно. Поскольку атака с севера, в предполагаемый тыл противника, ему представлялась невозможной, он решил обойти позицию противника и атаковать с юго-востока. | |||
12 августа, в воскресенье, в 2 часа ночи прусская армия тихо двинулась в путь. избегать противников; этот обход составлял 10-12 км по глубоким песчаным лесным тропам. Генералы Финк и Шорлемер с 8 батальонами и 21 эскадрильей должны были с рассвета поднять как можно больше шума на высотах под Треттином, чтобы ввести противника в заблуждение, а с 6 часов утра занять эти высоты пехотой и тяжелой артиллерией, но " не нападать раньше этого времени», чем до тех пор, пока армия не начнет стрелять. Благодаря гусарским патрулям Фридрих теперь узнал, что цепь озер к югу от Кунерсдорфа не позволяет переправиться с развернутой пехотой. В то же время во время разведывательной поездки он распознал выгодные позиции для трех тяжелых батарей, и они открыли огонь вскоре после 11 часов утра, а сразу после этого батареи Финка открыли огонь и с Треттинских высот, так что 60 тяжелых прусских пушек открыли огонь по окопы слева примерно через полчаса 9 батальонов прусских гренадеров постепенно выдвинулись и поднялись на бруствер из окопов и выбил врага штыком. Вскоре после этого Финк и Шорлемер форсировали глубокий Хюнерфлис, отделявший их от позиций левого крыла противника, и соединили свои войска с 9-м гренадерским батальоном. Объединенным силам 17 батальонов удалось взять и вторую высоту. Салтыков осознавал, что Фридрих хотел расширить свои позиции на левом фланге. Он приказал повернуть фронт на восток, прислонив правое крыло к большому Шпицбергу, выступавшему как бастион. | |||
Около 2 часов бой сложился для пруссаков максимально благоприятно. Сравнительно небольшими силами можно было отбросить противника с сильной позиции и заставить его сменить фронт, так что он мог лишь ограниченно использовать свои превосходящие силы; Кроме того, было захвачено около 70 пушек. Король Фридрих уже так уверенно верил в победу, что в это время отправил гонца верхом на лошади. Берлин принесет известие о выигранной битве под Франкфуртом. Но когда прусская пехота пересекла глубокую местность, ее встретила такой разрушительный град картечи, что атака была остановлена. Она должна решиться на зашедшую в тупик битву. | |||
[[Файл:S0065.jpg]] | |||
С другой стороны, бригаде Кноблоха удалось захватить Кунерсдорф и редуты на востоке; стоявшие там австрийцы были отброшены со значительными потерями. Но Лаудон выставляет напоказ 12 свежих батальонов и пушек; Добрая бригада уже не сможет справиться с этим натиском. Король вовремя замечает опасность; он собирает всю пехоту, которая у него еще есть. Пруссаки боролись здесь за победу три часа; здесь один за другим рушатся шесть генералов, раненые; Наконец, лишившись большей части своих лидеров, сильно поредевшие батальоны распались и отступили. | |||
Из Мюльберге Фридрих видит, что атака пехоты больше не продвигается. Если битву нужно выиграть, то это можно сделать только с помощью кавалерии. В нем пробуждается память о Цорндорфе: готовы те же всадники под тем же предводителем! Он посылает Зейдлицу приказ атаковать. Он долго стоял на крайнем левом крыле и признавал местность крайне неблагоприятной для его оружия. Он отказывается выполнять приказ адъютанта, доставляющего приказ, и едет к самому королю. Там рукоятка его меча попадает ему в руку картечью, и он вынужден покинуть поле боя. Вместо него руководство атакой принимает на себя генерал Платен. Полки, время от времени марширующие по узким местам между озерами, не находят за ними укрытия; Им приходится подъезжать поодиночке, встречать перед окопами волчьи ямы и другие препятствия, попадать под артиллерийский огонь, нести большие потери и поэтому ничего сделать не могут. Вам придется идти обратно через морские узкие места. Но на месте остаются 1000 убитых и раненых гонщиков. | |||
С правого фланга принц Евгений Вюртембергский ведет своих драгун вверх по крутому склону Мюльберга. Когда он обращается к ним, он остается наедине со своим посохом; драгуны повернули назад. В этот момент Князь ранен, и только скорость его превосходного коня спасает его от плена. Генерал Путкамер демонстрирует свой гусарский полк. Эта атака также терпит неудачу; Путткамер сам падает. Теперь Лаудон ведет своих всадников против пехоты Финка. Этот, воюющий с утренних часов, уже не имеет сопротивления, чтобы выдержать новый удар, его загоняют в болотистый Эльсбуш, где многие погибают несчастным образом. | |||
Фридрих уже давно выдвинул на передовую линию своей пехоты. Он схватил знамя полка и снова пытается вывести солдат вперед, крича: «Если ты хороший солдат, иди за мной!» Под его телом расстреляны две лошади. Адъютант спрыгивает со своего, чтобы предложить его королю. Мушкетная пуля отрикошетила от золотого футляра, который он носил в нагрудном кармане. Его окружение тщетно пытается спастись от бушующего дождя пуль; У него есть только один ответ: «Надо здесь испробовать все, чтобы выиграть бой, и я должен исполнить здесь свой долг, как и все остальные». Люди находятся на ногах по 15 часов, смертельно изнуренные жарой, солнечными ожогами и жаждой. Король возвращается к Мельничным горам. Здесь все, что еще способно, оказывает последнее сопротивление. Но свежие силы противника снова приближаются из Кунерсдорфа, делая эти последние усилия тщетными. Теперь все управление боем заканчивается; Мосты, ведущие через Хюнерфлис, вскоре были полностью заблокированы, а наступавшие повсюду австрийские всадники захватили почти все орудия. | |||
Король одним из последних покинул Мюльберг, словно в оцепенении, с неподвижным взглядом. За ним прибегают казаки. «Приттвиц, я заблудился!» — кричит он капитану цитенгусаров, командующему штабной охраной. «Нет, Ваше Величество, этого не должно случиться, пока в нас еще есть дыхание». Он отвечает и неоднократно выступает против врагов, значительно превосходящих их по численности, настолько решительным фронтом, что они не осмеливаются приблизиться. | |||
Батареи, которая снова вышла на фронт у Эреттина ( там , на Шпицберге ), было достаточно, чтобы остановить преследование; Несмотря на настойчивые уговоры Лаудона, Салтыкова не удалось убедить использовать все, что еще дышало. Так удалось собрать войска на правом берегу Одера. «Только от врага зависело бы, — говорил позже Фридрих, — чтобы положить конец войне; Все, что им нужно было сделать, это нанести нам удар». | |||
Король провел ночь в паромной переправе Эчер под охраной Притвица и его гусар. Он был полностью сломлен в первые несколько часов. В таком состоянии он писал министру графу Финкенштейну: «Мое несчастье в том, что я еще жив. У меня больше нет 3000 из 48-тысячной армии. В тот момент, когда я пишу это, все разбегаются, и я больше не хозяин своего народа. Люди в Берлине, вероятно, сделают все возможное, чтобы подумать о своей безопасности. Это жестокий удар, я его не переживу; последствия поражения будут хуже, чем само поражение. У меня не осталось ресурсов и, чтобы не врать, я думаю, что все потеряно. Я не переживу падения моего отечества. Прощай навсегда!» | |||
Потери Пруссии составили 18 000 человек, 6 000 убитыми, 26 флагов, 2 штандарта, 192 орудия. Союзники потеряли 17 000 человек. Когда Салтыков доложил царице о своей победе, он добавил слова: «Ваше Величество не удивится большим потерям. Вы знаете, что король Пруссии всегда дорого продает свои поражения. Если я одержу еще одну подобную победу, мне придется нести известие в Петербург один, с посохом в руке». | |||
Ни одно из ожидаемых последствий не произошло. Даун горько упрекнул Салтыкова в том, что он никак не воспользовался своей победой. Русский генерал ответил на что: «Я выиграл два сражения и теперь только жду, чтобы сделать дальнейшие ходы, известия о двух победах от тебя; ибо несправедливо, чтобы войска моей императрицы действовали совсем в одиночку». Этот ответ Салтыкова был результатом ожесточения, царившего среди всех русских генералов против австрийцев, особенно против Дауна, из-за их нерешительности и чрезмерной нерешительности. Поэтому русские генералы сделали ровно столько, сколько должны были сделать, чтобы избежать ответственности, но не более того. Они никогда всерьез не желали союза с австрийцами. Войска, которые Даун хотел, потому что они ограничивали их деятельность и ставили их в еще большие трудности, чем раньше, из-за содержания армии. | |||
[[Файл:S0069.jpg]] | |||
(Плененный корпус Финка уводят в большой сад близ Дрездена.) | |||
Так что победы врага не особенно ухудшили положение короля; Он также довел свою армию до 33 000 человек в результате прибытия разрозненных войск и прибытия войск Клейста из Померании. Хотя русские почти не получили от своей победы никакой выгоды, она все же обернулась для короля рядом несчастий, подобных которым он никогда не испытывал в таком большом количестве своих войн. Враги теперь хорошо воспользовались его изгнанием из Саксонии и Силезии. Силезия действительно поддерживалась благодаря мастерству Фуке; но в Саксонии дела обстояли еще хуже. Лейпцигу, Торгау и Виттенбергу пришлось капитулировать, и даже Дрезден был потерян после длительного сопротивления. Эти трое вскоре вернулись во владение Пруссии. Чтобы отвоевать важный город Дрезден, Фридрих хотел объединить свои войска и тем самым заставить армию Дауна, находившуюся в юго-восточной Саксонии, отступить в Богемию. Генерал Финк должен был нанести ему удар в спину у Максена , а сам он намеревался вовлечь отходящую армию Дауна в дорогостоящий арьергардный бой. Но Дауну удалось отрезать генерала Финка от связи с королем и настолько полностью окружить его, что ему пришлось сложить оружие всем своим корпусом численностью около 12 000 человек — такое позорище случилось с прусскими войсками впервые. Но враги издевались над «Финкенфангом». За этим несчастьем тотчас же последовало другое: генерал Дирекке попал в плен с 1400 пруссаками, когда хотел присоединиться к королевской армии. | |||
Эти преимущества побудили осторожного Дауна приблизиться к ослабленной армии Фридриха, полагая, что тогда она отступит и отдаст Саксонию. Но он нашел ее готовой, чтобы принять его, и поэтому отступил, как побежденный, в постоянный лагерь за Плауэнше-Грунд. Подобные ошибки врага всегда были для Фридриха лучшим источником помощи. Он, потерявший почти половину своей армии и теперь имевший немногим более 20 000 человек, которые он вскоре усилил 12 000 человек из армии Фердинанда, претендовал на всю Саксонию, за исключением небольшого округа вокруг Дрездена. | |||
Так что в конце этой неудачной кампании Фредерик мог по-настоящему похвалить свою удачу. Хотя Прусское королевство и другие провинции его государств находились в руках врага, он по-прежнему владел Силезией и Саксонией. Кроме того, после битвы при Миндене Фердинанд Брауншвейгский претендовал на все провинции и места, как и до начала войны. | |||
== Пятая часть: 1760 г. == | |||
Союзники открыли новую кампанию с большими надеждами. Они выставили 300 000 человек, по сравнению с которыми Фридрих мог собрать только 90 000 человек. Их план состоял в том, чтобы заставить короля Пруссии отказаться от Саксонии или Силезии. Сам Фридрих взял на себя задачу защитить Саксонию от Дауна с 40 000 человек, он послал своего брата Генриха с 35 000 человек наблюдать за русскими, а генерал Фуке должен был защищать Силезию от Лаудона с 15 000 человек. Кампания началась поздно, но сразу же с поражения Фредерика. Следуя энергичному приказу Фридриха, Фуке перебрался в укрепленный лагерь недалеко от Ландсхута , который он недавно покинул, поскольку считал, что Бреслау находится под угрозой. Но в ночь на 23 июня на него напала армия Лаудона, которая была вдвое сильнее, и, несмотря на храбрейшее сопротивление, он был вынужден эвакуировать одну высоту за другой. Когда пруссаки наконец попытались прорваться, Фуке попал в плен вместе с примерно 8200 мужчинами. Лишь около 1700 человек смогли добраться до Бреслау. | |||
Самым важным последствием встречи в Ландсхуте стала потеря крепости Глатц. Чтобы освободить Саксонию от врага, Фридрих бомбил Дрезден, когда получил известие о взятии Глатца австрийцами. Сначала его это немало смутило; Когда он пришел в себя, он сказал: «Может быть и так! Если будет мир, они, вероятно, вернут нам Глатца. Нам придется идти в Силезию, чтобы не потерять все». | |||
Поскольку постоянно активный Лаудон взял за правило осадить Бреслау, Фридрих отменил неудачную попытку на Дрезден и поспешил к столице Силезии. Даун шел вместе с ним и старался максимально затруднить этот марш для пруссаков. Его легким войскам пришлось сжечь все мосты и сделать непригодными для использования все дороги, взломав их. Однако Фридрих преодолел эти препятствия и продолжил свой поход. | |||
Лаудон был не без опасений, что приближающиеся прусские войска помешают ему осуществить свой план, который он хотел осуществить без помощи русских. Вот почему была необходима как можно большая скорость. Но у него не было ни осадных орудий, ни достаточного количества боеприпасов для полевых орудий; Рвы, наполненные водой, также предотвращали штормы. Так что все, что ему оставалось, это попросить командира сдаться, а на успех он надеялся тем более, что для противодействия небольшому гарнизону в 4000 человек у него было 56 батальонов и 55 эскадрилий. И он использовал следующее оправдание: «Бреслау — торговый город, а не крепость; Поэтому защищать их от таких превосходящих сил было бы против обычаев войны. Король находится на другом берегу Эльбы, а принц Генрих недалеко от Варты. Русские появятся через два дня с 75 000 человек; он считает, что город скорее примет австрийцев, чем русских. Он хотел оставить условия капитуляции на усмотрение экипажа; но если в сдаче будет отказано, город должен быть вооружен 45 минометами Командующий генерал Тауэнциен ответил кратко: «Бреслау был крепостью, и он будет ждать врага на валах, даже если дома будут превращены в пепел, Лаудон повторит свою просьбу и усилит свои угрозы». – зря. И когда Лаудон начал стрелять, Тауэнцин тут же ответил на него. | |||
Тауэнциен и его офицеры были полны решимости, если не придет помощь, защищать крепость всеми силами, а в случае необходимости умереть в бою. К счастью, этой отчаянной сцены не произошло; ибо принц Генрих приближался форсированными маршами, и теперь сам Лаудон был вынужден просить генерала Салтыкова, находившегося в девяти милях от Бреслау, ускорить его марш. Однако перед этим он предпринял последнюю попытку убедить командира сдаться. Имперский полковник Рувруа постарался сделать ситуацию для защитников максимально безнадежной. Король далеко, принца Генриха удерживают русские, приближается сильная русская армия. От имени Лаудона он еще раз предоставил свободный отход со всеми военными почестями, чтобы Тауэнциен и его команда выглядели полностью оправданными перед миром и своим военачальником. Тауэнциен ответил: «Я понятия не имею о чести полководца, сдающего крепость до того, как будет сделана брешь. Незаконно начинать осаду города с разорения его жителей. Пожар не изменил моих чувств, а, скорее, усилил их». «Если это так, — ответил Рувруа, — то мы официально откроем траншеи немедленно». «Я давно этого ждал», — ответил он. командир, и вот они расстались. | |||
Из-за этой угрозы все предприятие подошло к концу, поскольку на следующий день Лаудон снял осаду. | |||
Быстрое прибытие Генриха спасло не только Бреслау, но и всю Силезию; потому что основная русская армия была уже находилась в центре этой провинции, и план ее военного командира заключался в объединении с австрийцами. Он рассчитывал на верное завоевание Бреслау и на расположенный здесь большой склад для прокорма своих войск. Но так как эти ожидания были сорваны ловкими движениями принца Генриха, Салтыков не решился переправиться через Одер. | |||
Русских совершенно не устраивали осторожные движения австрийцев. Они считали, что, поскольку поход короля на Силезию не был предотвращен, австрийцы не будут теперь препятствовать ему соединиться с принцем Генрихом и затем бросить на них всю свою власть. Поэтому Салтыков прямо объяснил австрийцам, что, как только королю будет разрешено перейти Одер, он отступит в Польшу. | |||
13 августа Лаудон явился в русскую ставку от имени Дауна с заверениями, что Даун теперь серьезно готов атаковать пруссаков всеми своими силами. Затем Салтыков отправил генерала Чернышева с 24 тысячами человек через Одер для установления связи с австрийцами. | |||
В результате Дауну пришлось пойти на риск, чтобы остановить короля. Прусский лагерь под Лигницем должен был быть атакован 15 августа . Они хотели атаковать Фредерика в четырех местах одновременно на рассвете и тем самым обеспечить Хоккирху побочную позицию. Австрийский лагерь заранее был так уверен в счастливом исходе, что солдаты заявили: теперь открыт мешок, в котором будет принят король Пруссии и вся его армия. Так случилось, что король получил известие об этом плане только вечером перед его осуществлением; он также испытал хвастовство. Он сам сказал это за столом и добавил: «Австрийцы правы; но я думаю, что это проделает дыру в мешке, которую им будет трудно заделать». | |||
С наступлением темноты 15-го числа король и армия покинули предыдущий лагерь, сторожевые костры которого поддерживали фермеры, а гусарские разъезды осуществляли ночной лагерь с криками каждые четверть часа. Аналогичные меры были приняты в австрийском лагере, чтобы скрыть их отъезд. Фридрих отступил на высоты возле Лигница и выстроил там свою армию в боевой порядок. Это была чудесная летняя ночь. Никто не спал. Солдаты лежали с винтовками в руках и, поскольку петь им не разрешалось, развлекались рассказами. Король расположился на левом крыле у сторожевого костра. Вдруг около трех часов вбегает офицер с криком: «Где король?» Он встает и спрашивает: «Ваше Величество, враг здесь, и король качает головой!» в недоумении: «Ваше Величество, черт меня побери, враг здесь; Я сам столкнулся с его пехотой. Он уже отбросил все мои аванпосты и находится отсюда всего в 400 шагах». | |||
[[Файл:S0075.jpg]] | |||
Именно Лаудон, как было согласовано с Дауном, подошел с востока, тогда как Даун и Лейси обещали атаковать с юга и запада. Фридрих быстро садится на коня и приказывает генералу Шенкендорфу занять Реберг своей бригадой и батареей. Лаудон намеревался сначала забрать обоз прусской армии. Чтобы совершить этот переворот, он совершил фатальную ошибку, выступив без какой-либо охраны, всегда предполагая, конечно, что король все еще находится в своем старом лагере. Так случилось, что колонна, которую он лично возглавлял, ничего не подозревая, наткнулась на картечный огонь батареи Шенкендорфа и должна была заплатить за жестокую ошибку большими потерями. Фридрих поручил своему левому крылу отразить атаку, а правое крыло под командованием Цитена должно было продолжать наблюдать за основной армией противника в южном направлении. | |||
Лаудон, полагаясь на поддержку своего главнокомандующего, принял бой и предоставил исход своим храбрым войскам и своей удаче. Но его конница и пехота после упорного боя были отброшены. Его надежда на помощь оказалась напрасной; ибо Даун узнал о нападении короля только поздно, потому что его армия, находившаяся всего в полумиле от него, не могла слышать стрельбу из-за встречного ветра. Кроме того, когда он прибыл в опустевший прусский лагерь, он понятия не имел, куда делась армия, которую считали практически разгромленной. Но когда он, наконец, подошел к полю боя, из-за местности он не мог сделать ничего, кроме как атаковать пруссаков, находящихся в очень невыгодном положении. (Он предпринял несколько попыток продвинуться, но они потерпели неудачу. Лейси двинул свой корпус на запад, вокруг Лигница, но повернул назад, когда обнаружил, что пруссаки готовы. Лаудон, который сделал все и лично подвергал себя величайшей опасности, двинулся и теперь отступил. и ушел с поля боя королю с потерей 10 000 человек, в том числе 5000 пленных, 23 флага и 74 пушки. Потери Пруссии составили 3500 человек. | |||
Яркий солнечный свет смеялся над окровавленным китовым местом и освещал трупы и умирающих людей, но также и более глубокий вид. Во время осады Дрездена, когда осажденные совершали вылазку, Ангальт-Бернбургский полк не продержался достаточно долго в окопах и уступил превосходящим силам. Король наказал унтер-офицеров и солдат потерей боковых ружей, а офицерам пришлось снять шапки. Полк был глубоко унижен этим наказанием и пошел в бой под Лигницем с твердым намерением вернуть утраченную честь. Для короля не ускользнуло от внимания, что полк дважды успешно атаковал штыком вражескую конницу с несравненной храбростью. Завершив свою кровавую работу, он подъехал к полку, поблагодарил их эмоциональными словами и пообещал, что недавно изъятые значки вскоре будут восстановлены. Ведущий и старый ветеран, который уже служил под началом старого Дессауэра, вышел вперед и сказал: «Я благодарю ваше величество от имени моих товарищей за то, что вы снова предоставили нам наши права. Ваше Величество теперь снова наш милостивый король? - Да, дети, - был ответ Фридриха, - и все будет забыто. В тот же день полку вернули отозванные награды. | |||
Пруссаки одержали важную победу при Лигнице, которая помешала союзу русских и австрийцев и сорвала все их планы относительно силезских крепостей. | |||
Лаудон покинул поле битвы, обиженный предполагаемым нарушенным словом Дауна. Такие же настроения царили во всей армии, а в Вене население невероятно ожесточилось по отношению к Дауну, что выразилось во всевозможных насмешливых стихах и рисунках. | |||
Победа означала, что король мог следовать его путем. Вроцлав открыт; Но противники, 20 000 русских и 15 000 австрийцев, теперь двинулись к Берлину . О защите Берлина от этой превосходящей силы не могло быть и речи, и поэтому город капитулировал в обмен на контрибуцию в размере 1 800 000 талеров. Было решено, что имущество жильцов трогать нельзя. Тем не менее, все королевское имущество было частично уничтожено, а частично увезено. Также было выпотрошено и опустошено почти 300 домов. В этом деле австрийцы далеко опередили русских. Не довольствуясь едой и питьем, они вымогали у жителей деньги, драгоценности, одежду, словом, все, что можно было унести руками. То, что с городом не случилось чего-то еще худшего и что контрибуцию удалось выплатить, произошло благодаря бескорыстному берлинскому купцу по имени Гоцковский, который поддержал многих пленных русских офицеров после битвы при Цорндорфе и тем самым приобрел немало друзей в русская армия. | |||
Из всех королевских дворцов нетронутыми остались только Сан-Суси и дворец в Потсдаме. Командовал здесь австрийский генерал Эстерхази, который единственный спас честь Австрии в этом начинании и отличился щедростью и сохранением превосходной дисциплины. | |||
Австрийцы и русские уже мечтали о зимних квартирах в Бранденбурге, поскольку считали войну оконченной. Крупные армии обеих стран находились в центре государств Фридриха, и отсюда были затоплены все провинции. Шведы наступали, имперские войска находились в Саксонии, Лаудон - в Силезии, а Даун с подавляющим большинством постоянно находился на стороне короля. | |||
Но этот воображаемый триумф длился всего несколько дней. Фридрих хлынул потоком из Силезии, и теперь все сцены внезапно изменились. Слово: «Король идет!» было подобно удару электрического тока, поразившему все. начал двигаться как можно быстрее. Австрийцы и русские быстро покинули Берлин, первые двинулись в Саксонию, чтобы присоединиться к армии Дауна, вторые быстро переправились через Одер. | |||
Тем временем Саксония полностью попала в руки врага. После того, как Даун также прибыл из Силезии, в этой стране была сосредоточена почти вся власть Австрии, и Даун теперь был полон решимости удержать Саксонию. Фридрих также не мог обойтись без Саксонии, и поэтому в том же году он был вынужден вступить в решающую битву. Однако всегда осторожный Даун перебрался в постоянный лагерь под Торгау и привлек к себе все разбросанные корпуса. Поскольку король теперь потерял всякую надежду на то, что сможет заставить противника сражаться добровольно, он принял смелое решение штурмовать австрийский лагерь, невзирая ни на какие препятствия. Это было единственное, что ему оставалось, но и самое тяжелое. Это должно было случиться и случиться очень скоро! | |||
3 ноября было памятным днем, когда человеческая кровь лилась рекой, когда на кону стояло полное уничтожение обеих армий, столь часто увенчанных лаврами, пока после долгой борьбы не была наконец одержана победа пруссаков в середине из ночной тьмы. | |||
Король прошел через Доммитскую пустошь. По его плану оба крыла австрийцев должны были быть атакованы одновременно и брошены в их центр. Поэтому король разделил свою 44-тысячную армию, чтобы совершить две отдельные атаки. Генерала Цитена отправили атаковать холмы Зюптиц недалеко от Торгау. Если бы король победил врага с помощью другой половины, основная австрийская армия была бы потеряна без спасения, потому что в ее тылу находилась Эльба. | |||
Однако для достижения этой великой цели еще предстояло преодолеть чрезвычайные препятствия. Даун находился в очень выгодной позиции, имея 52 000 человек и 280 орудий; Корпус Лейси на левом крыле двинулся вперед. до Эльбы правый фланг был прикрыт холмами, снабжен крупными батареями и имел перед фронтом леса, рвы, пруды, впадины и болота. Нападение на Лейси должно было стать первым предприятием армии Цитена. Но это разделение прусской армии, которое должно было остаться тайной для противника, произошло только во время марша. Цитен уже столкнулся с хорватами у моста Ред-Форд и по этому поводу узнал от пленных, что левое крыло Лейси простиралось значительно дальше на восток, чем предполагал король. В результате он также повернул еще больше на восток и двинулся против корпуса Лейси на опушке леса, прислонив свое правое крыло к Большому пруду к югу от Торгау. Как только это развертывание было завершено, между артиллерией Цитена и Лейси завязалась оживленная канонада. Фридрих услышал эту стрельбу, когда первые две гренадерские бригады только что вышли из леса. Он должен был предположить, что Цитен уже вел ожесточенный бой и время приближалось к 3 часам. Короткий ноябрьский день должен был закончиться через несколько часов. Поэтому он приказал двум бригадам атаковать немедленно, не дожидаясь продвижения других колонн. | |||
Даун встретил пруссаков жестоким огнем картечи; Смерть и разрушения постоянно извергались из более чем 100 кострищ. Даже король неоднократно разражался словами: «Какая ужасная канонада! Вы когда-нибудь слышали что-нибудь подобное?» Поднимающаяся местность увеличивала сложность атаки. Эффект артиллерийского огня был невообразимо ужасен. Через полчаса около двух третей из 4000 прусских гренадеров, которые перелезли через заграждение и с поразительным мужеством начали атаку, лежали мертвыми или ранеными на Вальштате. | |||
Тем временем основные колонны подошли к опушке леса, и прежде чем они успели увидеть врага, на них обрушился град снарядов, смешанных с ветвями деревьев. Пруссаки, жаждущие боя, увидели одного Уолштатт полон мертвых и ужасно изуродованных тел. Несмотря на это зрелище и несмотря на все трудности, пехота с мужеством и порядком, всегда отличавшими пруссаков на поле боя, предприняла новую атаку на австрийцев, ободренная поражением гренадеров. Они отступают, но их картечь наносит ужасный урон пруссакам. Тем не менее, мы всегда снова движемся вперед, взбираемся на холмы и снова теряемся. | |||
Но теперь прусская кавалерия, которая должна была пройти дальше всех и до сих пор не могла поддержать пехоту, наконец оказалась здесь. На глазах короля первые полки — кирасиры и драгуны — бросились на австрийскую пехоту, сбив 6 полков; вся линия противника в опасности; но теперь со всех сторон наступают австрийские всадники, и пруссакам приходится уступать дорогу. Столь же безуспешна и новая атака, возглавляемая самим Фридрихом. Наступает ночь, и силы прусской пехоты кажутся совершенно истощенными. Даун полагал, что уже вполне уверен в победе, и отправил с этим известием в Вену гонцов, которые под радостные возгласы населения вошли в имперский город и объявили о полной победе. | |||
Король по неосторожности подверг себя огню; рядом с ним были ранены два фланговых адъютанта и два пажа. Затем слабая картечная пуля попадает ему в грудь, и он бесшумно падает с лошади. Едущий рядом с ним фланговый адъютант ловит его. Фридриха уносят в лес, где офицер расстегивает одежду. Серьезных повреждений не было, пуля пробила меховое пальто, пальто, тунику и жилет и, таким образом, потеряла свою силу; только от силы удара у короля на несколько мгновений перехватило дыхание. Со словами: «Ничего», он снова сел на коня. | |||
Прусская пехота еще не была настолько измотана, как казалось на австрийской стороне. Майор Лествиц и другие штабные офицеры пытались собрать обломки несколько раз отбитых батальонов для новой атаки. Фридрих теплыми словами одобрил эту попытку и выразил полную уверенность в победе, что Дауну наутро, вероятно, ничего не останется, как отступить, так как Цитен находился у него в тылу. Он послал команду приблизиться к нему. | |||
Цитен и его люди противостояли корпусу Лейси под сильным артиллерийским обстрелом примерно до 4 часов утра. Он внимательно следил, чтобы увидеть, сможет ли он обнаружить движение назад среди имперцев, чтобы он мог немедленно продолжить движение. Но артиллерийский и стрелково-ружейный огонь эхом разносился с высоты с неослабевающей интенсивностью, да, казалось, он удалялся все дальше и дальше, явно нехороший знак! Казалось, пришло время вмешаться, если битва не будет окончательно проиграна королю. | |||
Генерал Теттенборн получает приказ атаковать деревню Зюптиц. Войска вторгаются в южную часть, противник поджигает эту половину и отступает в северную часть. Теперь генерал Зальдерн получает приказ атаковать виноградники к северо-западу от Зюптица, чтобы поддержать Теттенборна в борьбе за деревню. Атака увенчалась успехом, несмотря на большие потери, но противник получает подкрепление, и Салдерну снова приходится покидать высоты. На обратном пути он получает донесение офицера о том, что между двумя прудами находится плотина, сплошь заросшая кустами и ведущая на вершину. Зальдерн внезапно решил позволить своим войскам пересечь эту дамбу, и вскоре после этого две сомкнутые прусские бригады оказались на холме, окружая застигнутых врасплох австрийцев. Сейчас стало совсем темно. По мере того как Цитен вводит все больше войск, формирования с обеих сторон становятся все более и более раздробленными, и постепенно возникает беспорядочная путаница из друзей и врагов. Отдельные группы внезапно оказываются зажатыми между превосходящими силами противника и вынуждены сдаться. Имперский генерал подъезжает к отряду, который считает своим, и пытается организовать. Но именно пруссаки узнают его по диалекту и захватывают его. То же самое думают и другие офицеры, в том числе пруссаки. И вдруг прусские барабаны отбили на фланге знаменитый штурмовой марш. Это генерал Хюльсен с четырьмя свежими батальонами, последними прибывшими на поле боя, а Лествиц присоединился к тем, кого он собрал. Союз обоих крыльев наконец-то удался в полной темноте! | |||
[[Файл:S0083.jpg]] | |||
Лейси снова попыталась отбить высоту, но пруссаки держались стойко. Часть обломков императорской армии уже ночью направлялась к корабельным мостикам. Пруссаки захватили в плен несколько больших и малых групп имперских солдат, заблудившихся в темноте и бродивших вокруг. | |||
Однако на Вальштате после полного окончания сражения часто встречались смешанные группы обеих армий. Осенняя ночь была чрезвычайно холодной. Дождь сделал землю совершенно раскисшей, и, терзаемые голодом, жаждой, усталостью и холодом, пруссаки и австрийцы лежали бок о бок у бесчисленных костров, не как победители и побежденные, а как вооруженные и свободные. Великая потребность в тепле случайно объединила их, и, поскольку никто не знал, какова будет судьба битвы, обе стороны согласились после рассвета сдаться силе, которая должна была захватить поле боя. | |||
Король Фридрих удерживал свою позицию до тех пор, пока не получил известие о взятии Зюптицких высот; затем он повернул в сторону деревни Эльсниг. Там он нашел все фермерские дома, хижины, конюшни и сараи, полные раненых. Чтобы их не беспокоить, Фридрих приказал открыть деревенскую церковь, зажечь огонь и приготовить носилки. Сначала, сидя на самой нижней ступеньке алтаря и используя верхнюю ступеньку как стол, он при мерцающем свете двух церковных свечей написал министру Финкенштейну победное послание, которое, однако, еще не сообщало никаких подробностей. Король должен был ознакомиться с мыслью о повторном нападении на Дауна на следующее утро, если тот не перейдет Эльбу добровольно, и приказал, чтобы в этом случае пехота немедленно двинулась вперед со штыком. Но как только восходящее солнце начало освещать поле мертвых, Фридрих понял, что австрийцам, с которыми можно было бы сражаться, здесь уже некому. Он видел себя хозяином всего поля битвы; победа была полностью решена, и Саксония заявила о себе. | |||
Австрийцы переправились через Эльбу и двигались по этой реке в сторону Дрездена. Цитен безжалостно преследовал их во время отступления и взял еще много сотен пленных. Обе армии были крайне ослаблены этим кровопролитным сражением. Австрийцы жаловались на потерю 16 000 человек, почти трети их численности. в том числе 7000 пленных, 30 штандартов, 40 пушек. Два генерала убиты, Даун и еще четверо ранены. Но пруссаки купили победу еще более дорогой ценой: не хватало более трети, почти 17 000 человек. | |||
[[Файл:S0085.jpg]] | |||
Последствия этой победы были чрезвычайно важны. Вся Саксония, за исключением Дрездена, теперь снова оказалась в руках пруссаков, и их зимние квартиры были обеспечены. Фридрих смог послать войска в Силезию, Марку и Померанию, чтобы вытеснить врагов из этих провинций. | |||
Все австрийские военные планы основывались на совершенно ошибочном принципе использования не всех сил армии в Саксонии, а возможно большей их части для завоевания Силезии. Однако опыт показал, что завоевать Силезию можно только в Саксонии. Здесь Фридрих всегда снова выпрямлялся. Именно здесь после крупного поражения при Колине он собрал необходимые силы для победы при Россбахе и Лойтене. Именно здесь он быстро предотвратил все плохие последствия битвы при Хохкирхе и погнал врагов перед собой, как будто они были побеждены. Дни Кея и Кунерсдорфа утратили свой ужас, как только Фридрих отвоевал захваченную врагом Саксонию. Именно здесь захват крупного корпуса под Максеном не имел никаких последствий и даже не привел к изменению прусской позиции. Злополучная встреча при Ландсхуте, потеря Глатца, снятие осады Дрездена и взятие Берлина, связанное с такими большими разрушениями, стали для него здесь менее заметными. Однако после битвы при Торгау он показал себя еще более ужасным, чем когда-либо. | |||
== Шестая часть: 1761 г. == | |||
Дауну пришлось отменить победу при Торгау, о которой было доложено его императрице, и объяснить ей, что австрийские военачальники никогда не одолеют такого грозного противника, как король Пруссии. Для Марии Терезии день Торгау стал горьким разочарованием; ибо она когда-либо считала себя ближе, чем когда-либо, к своей цели не только отвоевать Силезию, но и низвести Фридриха до ранга незначительного принца. Тем не менее надежда на окончательное завоевание Силезии вовсе не исчезла в австрийском имперском городе после бесплодной пятилетней войны, и после длительных переговоров с Россией было решено действовать сообща. Основная русская армия численностью 70 тысяч человек под командованием Бутурлина должна была находиться у Бреслау. отойдите назад и объединитесь с Лаудоном. Фридрих уже давно был причастен к этому плану и был полон решимости самому взять на себя защиту Силезии и поручить борьбу саксов против Дауна принцу Генриху. Хотя король был полон решимости избежать битвы с объединенными армиями, поскольку они были более чем в два раза больше его, он жаждал решения против приближающегося Лаудона в одиночку; ибо если бы он его побил, уход Бутурлина был бы неизбежен. Но Лаудон всем уступил дорогу сразиться; С другой стороны, однако, король умелыми маршами надолго предотвратил объединение, и когда оно, наконец, произошло благодаря мастерским движениям Лаудона, Фридрих и его 55 000 человек перебрались в постоянный лагерь близ Бунцельвица в забое. превосходящих сил противника в 13 000 человек . Естественно чрезвычайно выгодное расположение этого места с первого дня было улучшено путем постройки укреплений; потому что королю пришлось ожидать нападения своего подавляющего противника. Через глубокие траншеи, частоколы, штурмовые посты, волчьи ямы, окопы, окопные холмы, сильно укрепленные деревни, батареи и замаскированные мины лагерь искусственно постепенно превращался в полноценную крепость, представляющую непреодолимые препятствия для нападения противника. | |||
[[Файл:S0087.jpg]] | |||
Тем не менее у Фридриха были самые мрачные представления о будущем. Он часто посещал Цитен по ночам. Затем он попытался утешить короля, что все закончится хорошо. Фридрих, не видивший оснований для такой надежды, однажды насмешливо спросил, нашел ли он нового союзника. «Нет, — ответил Цитен, — только старый там, и он нас не оставит». «Ах, — вздохнул король, — он больше не творит чудес», — ответил Цитен. , «он по-прежнему защищает нас и не дает нам утонуть». | |||
Соперники пропустили время зря. Бутурлин и Лаудон долго не могли договориться о плане нападения, и наконец Бутурлин после неоднократной разведки прусского лагеря заявил, что не хочет ничем рисковать своей армией, а хочет лишь послать корпус на поддержку их. Основной причиной отказа от участия в совместном предприятии была зависть русских генералов к Лаудону как к реальным победителям Кунерсдорфа. | |||
Чем дольше откладывалась атака, тем увереннее встречал ее Фридрих. С каждым днем его убежденность росла в том, что за любую бурю враги заплатят огромными жертвами и что он в таком случае наверняка выиграет. Более того, он мог ожидать, что голод во вражеском лагере приведет к каким-то изменениям. В то время как его самого успокаивало наличие богатого запаса магазинов в Швайднице, противникам не хватало самого необходимого снабжения, тем более, что русские с самого начала зависели от австрийских магазинов, но они не могут терпеть такое потребление в долгосрочной перспективе. . | |||
Поначалу лишения стали для русских невыносимыми. Поэтому Бутурлин решил отделиться от имперских сил. Он покинул Чернышева с 20 тысячами русских и отправился в Польшу с большей частью армии. Известие об уходе русских вызвало большое ликование в прусском лагере, а поскольку Лаудон не выказывал желания сражаться, хотя в соединении с русским корпусом он был почти в два раза сильнее королевского, Фридрих через 14 дней покинул Бунцельвиц и двинулся в путь. чтобы иметь возможность ложными движениями вывести Лаудона из его лагеря и отогнать его в Богемию. Лаудон, однако, планировал захватить важную крепость Швайдниц врасплох, а поскольку приготовления велись очень тайно и пленный австрийский офицер, пользовавшийся благосклонностью коменданта, мог докладывать Лаудону обо всех важных обстоятельствах, план удался: через три часа Крепость была взята штурмом на рассвете 1 октября и попала в руки врага без предварительной осады и без капитуляции. | |||
Таким образом, Лаудон снова получил важнейшее преимущество для имперского оружия; Потому что завоевание Швейдница позволило австрийцам впервые занять зимние квартиры в Силезии. Армия Фридриха была крайне встревожена; все плоды почетного и крайне тяжелого похода были утрачены сразу. Были и плохие новости из Померании: Кольберг , долгое время героически оборонявшийся с помощью своих храбрых граждан, был взят шведами и русскими. Последний теперь принял участие впервые. Зимние квартиры в Померании и Ноймарке. Поэтому потеря Кольберга и Швейдница в такой короткий период времени была для короля неисчислимо большим несчастьем. Все военные припасы и продовольствие для русских армий в Померании теперь можно было легко доставлять по морю, а австрийцы теперь прочно обосновались в Силезии. Для изгнания врагов из этих провинций требовалось много крови, много времени, много денег и еще больше удачи. Это потребовало более сильных сил, чем когда-либо прежде. Но где их найти? Самые опытные полководцы пали с расцветом дворянства; большинство старых солдат были похоронены на полях сражений. Доходы от большинства прусских государств либо вообще прекратились, либо были сильно ослаблены, а остальные саксонские источники также начали иссякать. Дрезден и часть Саксонии оказались в руках Австрии, а прусская армия все больше теряла перевес над армиями противника. В конце кампании король оказался в худшем положении, чем когда-либо, хотя на этот раз он не проиграл ни одного сражения. По крайней мере, его войска были полны доброго духа, а неугасающее рвение и неустанная деятельность многих его генералов делали это положение терпимым. Они многого добились, потому что еще не потеряли надежду. | |||
== Седьмая часть: 1762 г. == | |||
Пока пруссаки зимовали в Саксонии, австрийцы и русские стремились все больше утвердиться на завоеванных прусских землях. Поскольку теперь они впервые зимовали на территории Пруссии, имперцы считали Силезию своей бесспорной собственностью. А люди в Вене теперь были настолько убеждены в том, что мир можно легко и с выгодой поддерживать, что даже в декабре 1761 года в австрийской армии было произведено значительное сокращение. Причиной этого было полное исчерпание налоговых полномочий и то, что постепенный отказ от государственного кредита; Потому что с начала войны государственный долг вырос с 49 миллионов до 136 миллионов, а годовой доход составил 24 миллиона гульденов. | |||
Фридрих, несомненно, достиг предела своего сопротивления. В течение шести лет, полных повешений и страха, он боролся с миром врагов, за политическое существование своего народа, за свою национальную честь. Он боролся против разрушения с железной силой воли и упорством; Теперь он видел, как судьба приближается неумолимо. | |||
Внезапно помощь пришла из неожиданного источника. Фридрих получил известие о смерти царицы Елизаветы, скончавшейся от кровоизлияния 5 января. На посту царя Петра III ей наследовал ее племянник, герцог Гольштейн-Готторпский, который был страстным поклонником Фридриха и не только немедленно заключил мир с Фридрихом, но и выдвинул перспективу союза с Пруссией. 19 июня состоялся этот союз, согласно которому Петр предоставил 20 000 русских под началом Чернышева непосредственно в распоряжение Фридриха в обмен на обещание Фридриха защитить его притязания на наследство Гольштейн-Готторп. Шведы тоже устали от войны и, опасаясь русских, тоже заключили мир с Пруссией. | |||
Странное обстоятельство — видеть теперь в прусской армии те же самые войска, которые ожесточенно сражались с ней в течение шести лет, казалось мечтой и пруссакам, и австрийцам. Люди не хотели в это верить; считалось, что это сфабрикованный слух, призванный возродить храбрость войск; Но все сомнения закончились, когда в июне русский корпус действительно соединился с царской армией. | |||
Теперь война приняла другую форму. Все государства Фридриха, от Бреслау до самых дальних границ Пруссии, теперь были освобождены от врагов, и больше не было страха перед разрушительными вторжениями. Король теперь усилил все части своей армии, особенно легкие войска. Были созданы новые вольные батальоны и вольные гусары. и Свободные Драгуны. Артиллерия также была значительно усилена. Чтобы облегчить передвижение и как можно лучше использовать его ужасные последствия, он изобрел отличный метод, которому вскоре подражали австрийцы. Он сформировал несколько сотен конных артиллеристов, которые под названием «конная артиллерия» ехали рядом с легкой артиллерией и, таким образом, могли следовать за кавалерией и эффективно готовить ее атаки. | |||
Австрийцы теперь собрали все свои силы в Силезии, чтобы начать кампанию, отправив в императорскую армию значительный корпус. Они были хозяевами Глатца, Швайдница и гор. Тем не менее, их тревога по поводу перехода русских к королю Пруссии была настолько велика, что офицеры, как и простые солдаты, считали дело своей императрицы отчаянным. | |||
Поскольку имперцам наверняка следовало ожидать осады Швейдница, они приложили чрезвычайные усилия для укрепления крепости в течение всей зимы. 8000 фермеров и солдат пришлось укрепить окопами каждый холм в этом районе. Кроме того, для гарнизона крепости было выделено 12 000 отборных солдат, а также она была в достаточном количестве снабжена провиантом, боеприпасами и всем другим необходимым. Командующим был назначен генерал Гуаско, офицер, отличавшийся мужеством и военным опытом, и к нему приставили способного офицера-инженера. | |||
В таком состоянии Швейдниц находился, когда король, объединившись с русским корпусом, подошел к крепости. Даун стоял на холмах Бюркерсдорф и Лойтмансдорф и не позволял никаким начинаниям Фридриха склонить его к изменению своей позиции. | |||
Тем временем в России произошли важные перемены. Царь Петр, который неразумными действиями сделал себя непопулярным как среди своей жены Екатерины, так и среди русского народа, родился 9 июля. свергнут с престола Катариной и через несколько дней задушен (без предварительного ведома Катарины). – Фридрих уже собирался атаковать австрийцев в их укрепившихся горах, когда услышал известие о падении царя. Чернышев доложил ему о них 18 июля вместе с полученным им приказом немедленно покинуть прусскую армию со своим корпусом. Этот инцидент разрушил весь план кампании; ибо королю пришлось ожидать, что корпус снова присоединится к своим врагам через несколько дней. Через два дня Чернышев смог сообщить ему обнадеживающую новость о том, что царица желает сохранить мир. В тот же день король имел долгую частную беседу с русским генералом, и его очаровательные манеры настолько очаровали его, что он согласился отложить свой отъезд на четыре дня, пока «не будет сделано достаточно продовольствия для продовольствия его корпуса». " Поэтому русский корпус спокойно остался в своем лагере. За это время Фредерик незаметно окружил австрийский лагерь и запланировал атаку на 21-е число. Рано утром 21-го числа главный фронт Дауна, повернувший на северо-запад, подвергся атаке в различных точках, и вскоре с востока и северо-востока раздался гром пушек, так что фельдмаршал был совершенно не уверен в том, где будет проходить основная атака. | |||
Корпус графа Вида противостоял правому австрийскому крылу. В темноте он построился для атаки. С приездом короля началась его тяжелая работа. Когда прусскому полку удалось захватить редут правого крыла в тылу, имперские войска освободили позицию правого крыла. Корпус, как свидетельствуют все отчеты, проявил чудеса храбрости, сражаясь на глазах у короля! Он потерял 25 офицеров и 1570 солдат. Пожар построенной ночью батареи Мёллендорф стал для имперцев полной неожиданностью. началось. Первая ситуация поразила кавалерийский полк, который спешился на опушке леса и мирно кормился. Перепуганные лошади бросились в середину пехотного полка, задавили его, затем помчались по узкой речной долине, в которой собирался австрийский обоз, приводя его в беспорядок, а затем разбрасывая в лес. Когда Мёллендорф получил известие от Корпуса Вида о том, что атака продвигается там, он также построил свою бригаду. Обойдя его, он взял под свой контроль главный редут южнее Бюркерсдорфа. Когда барьер перед ними загорелся, австрийцев было уже не остановить. Они хлынули обратно в диком беспорядке, так что Фредерик отозвал дальнейшие приказы атаковать. Продолжалась канонада, и в первые часы дня Даун решил отдать приказ об общем отступлении. Он разбил лагерь недалеко от границы с Богемией и таким образом полностью отказался от связи со Швейдницем. | |||
Рано утром следующего дня Чернышев и его корпус покинули прусский лагерь, преподнеся королем золотую шпагу, богато украшенную бриллиантами, и 15 000 дукатов. | |||
Дорога на Швейдниц теперь была открыта королю со всех сторон. Взятие этой крепости теперь должно предшествовать всем остальным предприятиям. Фридрих, Беверн и кавалерийский корпус стояли в разных точках, наблюдая за австрийцами. Позади него саму осаду возглавил Тауэнцин, прибывший из Бреслау. | |||
В ответ на требование Пруссии передать крепость командующий генерал Гуаско ответил: «Он будет стремиться утвердить славу австрийского оружия и заслужить уважение Его Прусского Величества. Теперь бомбардировка началась 7 августа». продолжалось непрерывно день и ночь. Защита была столь же оживленной. | |||
Осада была странной в двух предыдущих Французские инженерные офицеры Грибоваль и Ла Февр первыми вошли, остальные за пределами крепости. Грибоваль все еще находился на французской службе и был отправлен в австрийскую армию из-за своих важных способностей. Ла Февр хотел разгромить крепость преимущественно с помощью мин, но его обещание было выполнено лишь частично и в конце концов были вынуждены вернуться к старому методу. | |||
[[Файл:S0095.jpg]] | |||
Огонь бушевал под землей и над ней. Шахтеры с обеих сторон иногда встречались в подземных прослушивающих туннелях, где, будучи разделены земляными стенами, использовали вонючие шары, распространявшие дым и удушливый дым с самым отвратительным запахом, но потом, увидев друг друга, дрались со своими пистолетами. Над землей тем временем беспрестанно, днём и ночью, свирепствовала битва, принёсшая жертвы с обеих сторон, а также множество отличных дел. Так, например. Например, имперский капитан Бреди защищал место, откуда бежало большинство его солдат с 15 людьми, против 200 штурмующих пруссаков, некоторые из которых уже поднялись на парапет. После того, как он открыл огонь, он схватил косу и ударил ею по нападавшим; остальные последовали его примеру. Так пруссаки были отбиты, а после того, как Брейди получил поддержку и также атаковал их в тыл, им пришлось после упорного боя отказаться от затеи. | |||
Осада длилась долго, пока стечение обстоятельств наконец не пришло на помощь пруссакам. Снаряд прусской гаубицы попал в пороховой погреб в форте Яуерник и воспламенил порох внутри. Был взорван целый бастион форта, в котором располагались две австрийские гренадерские роты, под обломками которого оказались 8 офицеров и 200 солдат. В конструкции крепости появилась огромная трещина, облегчившая доступ нападавшим. На следующую ночь осаждающие выпустили шар давления, эффект которого был ошеломляющим. Все соседние с крепостью минные ходы обрушились; Часть крытой дороги была взорвана, образовалась брешь. Теперь пруссаки тщательно подготовились к штурму. Но Гуаско этого не дождался. Он сдался на следующее утро. Это было 9 октября, через 63 дня после открытия траншей. Оставшийся экипаж, 9000 человек, попал в плен. – Осада обошлась пруссакам около 3000 убитыми и ранеными, а австрийцам – 3500. Первые произвели 172 163 бомбы и артиллерийские выстрелы, вторые — 125 453. | |||
К счастью, его брат Генрих и генералы Зейдлиц и Клейст все это время удерживали свои позиции в Саксонии, и 29 октября принц Генрих одержал блестящую победу при Фрайберге над австрийцами и имперскими войсками, освободив большую часть Саксонии. Эта битва была одновременно первым полевым сражением Генриха и последним в войне. | |||
Вскоре после этого в Саксонию приехал сам Фридрих. Он планировал завоевать Дрезден, чтобы иметь возможность насильно потребовать возвращения Глатца в мирных переговорах, оставаясь во владении саксонской резиденцией. Но нескольких дней оказалось достаточно, чтобы убедить его в том, что имперцы думают об отдаче Дрездена в этом году не больше, чем в прошлом году. Поэтому ничего не оставалось, как считать кампанию в Саксонии оконченной. | |||
[[Файл:S0097.jpg]] | |||
В середине ноября король отправил во Франконию гусарского генерала Клейста с 6000 человек с задачей собрать военные налоги, вырастить лошадей и еще раз дать понять императорским сословиям, что никакой защиты от австрийцев им ожидать не следует. Великий террор охватил всех имперских князей и города южной Германии. В Бамберге Клейст награбил 1 миллион талеров; гордый Нюрнберг должен был выплатить 1 500 000 талеров; Имперский город Виндхейм сопротивлялся, из-за чего был разграблен, а также взимался военный налог в размере 12 000 гульденов. пришлось заплатить; Ротенбург-об-дер-Таубер сдался 25 гусарам и бежал с 30 000 гульденами. Прусского посла в Бундестаге Плото со всех сторон умоляли о помощи. Когда принц Штолльберг наконец прибыл во Франконию с имперскими народами по приказу из Вены, Клейст и его завоевания вернулись в Саксонию, чтобы занять зимние квартиры. Рейхстаг в Регенсбурге, признавший теперь решающий перевес, полученный Пруссией над Австрией, принял решение о полном нейтралитете и распустил имперскую армию. | |||
Война также подошла к концу на Западе. Фердинанд Брауншвейгский шаг за шагом оттеснил французов назад, добившись многих крупных успехов, и нанес им тяжелое поражение 24 июня под Вильгельмсталем , под Касселем, а вскоре после этого также разгромил саксонский вспомогательный корпус под Луттернбергом . Когда Фердинанд затем взял Геттинген и Минден и 1 ноября вынудил Кассель сдаться, война на западе закончилась: два дня спустя Франция заключила мир с Англией в Фонтенбло. | |||
Могущественная Франция больше всего желала мира из всех воюющих держав, ее финансы были полностью истощены, ее торговля сильно ослаблена, ее военно-морская мощь разрушена, а почти все ее колонии в Азии и Америке были завоеваны англичанами. Слепота, с которой Франция использовала свою военную мощь в интересах Австрии в Германии вместо того, чтобы использовать ее против Англии за морем, теперь взяла горькую месть. Франции пришлось уступить Англии большую часть своих североамериканских владений, особенно Канаду, Ньюфаундленд и бассейн Огайо. | |||
В Фонтенбло о Пруссии почти не упоминалось. Условие англо-прусского договора, согласно которому ни одна из двух держав не могла заключить сепаратный мир без ведома и воли другой, казалось, было совершенно забыто лордом Бьютом, преемником Питта. Прусские владения на Рейне, которые были заняты французами, должны были быть ими эвакуированы, но по формулировке они с таким же успехом могли быть оккупированы Австрией немедленно. | |||
Жители Лондона, входившие в число самых ярых поклонников Фредерика, забрасывали экскрементами и камнями машину Бьюта, когда она подъезжала к парламенту, а Питт держал лозу, в которой он описывал исключение Пруссии из этого мира как «лживое, лживое, подлое». и коварный», — отметил. Он обвинил британских представителей в том, что Америка была завоевана в Германии; ведь если бы Франция использовала только часть из сотен тысяч, которые она ежегодно отправляла в Германию через океан, Канада всегда претендовала бы на это. Но теперь все осталось как свершившийся факт. Король Фридрих был позорно оставлен Англией. | |||
== Восьмая часть: 1763 г. == | |||
Уже после падения Швейдница и попыток России добиться мира Даун кратко и лаконично описал своей любовнице печальный отлив в государственной казне словами: «Если из переговоров ничего не выйдет и, следовательно, нет надежды на мир, тогда см. Я нет, как твой. Ваше Величество сможет продолжать войну, потому что, учитывая сложившиеся обстоятельства, очень тревожно, что армию не удастся сохранить даже зимой, однако Мария Терезия теперь была одушевлена горячим желанием мира. Она уже спокойно раздумывала, не стоит ли ей обратиться к самому королю Фридриху, когда, как ангел-спаситель, в Вене в ноябре 1762 года появился саксонский тайный советник Саул с просьбой об услугах своего двора, который по понятным причинам самым горячо желавшим мира. предложить. Австрия с радостью согласилась, и было решено послать в прусскую ставку саксонского тайного советника барона фон Фрича, которого уже знал король Пруссии. Его первая аудиенция у короля был довольно безрезультатным; Второй, врученный ему 19 декабря, оказался более успешным. В ответ на застенчивый вопрос барона: «Что ты делаешь?» «Но ваше величество с нами, бедными саксами?» ответил Фридрих: «Я верну вам вашу землю, но не рассчитывайте получить от меня ни деревню, ни пенни», — сказал он за следующим обеденным столом с особенно сильным акцентом. что он... не думал об эвакуации электората или даже о малейшем облегчении наложенного на него бремени до тех пор, пока не будет подписан мир. В Варшаве люди были рады благосклонному приему Фрича; Но там, как и в Вене, все же ожидали увеличения земель, хотя и скромного, может быть, Эрфурта, но в Вене с уступкой графства Глатц. | |||
Примерно к Рождеству делегаты судов Берлина (советник миссии Герцберг), Вены (советник суда Колленбах) и Варшавы (тайный советник Фрич) начали свои обсуждения в саксонском дворце удовольствий Хубертусбург . На первом заседании 30 декабря Колленбах от имени своего правительства потребовал, чтобы графство Глатц, которое все еще было оккупировано, было сохранено на том основании, что «интересы прочного мира» требовали этого, поскольку графство простиралось так далеко на юг. в Богемские горы; За «реальную потерю» была предложена денежная компенсация. С прусской стороны было отвергнуто требование, чтобы Даун объявил Глатц оплотом Силезии; Король резко отверг предложенную денежную компенсацию. Теперь в Вене в качестве объекта обмена предлагалась австрийская часть княжества Нейсе, а когда и это предложение было отклонено, признали, что графство будет восстановлено, но потребовали снести укрепления. Фридрих и это отверг. Тогда императрица наконец согласилась на безоговорочное отречение. | |||
Для этих переговоров подошел конец января. Остальные условия, поставленные обеими сторонами, были выполнены без особого труда, так что Мирные документы могут быть подписаны 15 февраля. Два дня спустя Фридрих приветствовал своего переговорщика Герцберга словами: «Вы заключили мир, как я заключил войну, один против многих. Благодарю вас за эти важные услуги, оказанные государству». | |||
В середине марта Фридрих отправился в Силезию, чтобы лично увидеть ущерб, который война нанесла этой провинции. 30 марта он вернулся в Берлин, не заходя в свою резиденцию с 1757 года. В сорок четыре года он покинул их, полный надежды, что эта война будет «короткой и яркой», как и два его предшественника, — он вернулся стариком, измученным, ожесточенным и угрюмым, почти лишенным всех радостей. жизнь, которую он полностью утратил за эти ужасные семь лет, была денатурирована. | |||
В день переезда он посетил поле битвы при Кунерсдорфе, путешествуя через Франкфурт, и воспоминания, возникшие в его голове, совершенно огорчили его. Было 8 часов вечера, когда он подъехал к Берлину на машине в сопровождении герцога Фердинанда и его генерал-адъютанта. Многочисленные горожане с нетерпением ждали его у Франкфуртских ворот. Когда начало темнеть, они запаслись факелами. Однако король пошел в обход и спокойно вернулся в родной город. | |||
В этой войне пруссаки приняли участие в 16 сражениях, не считая многочисленных встреч и крупных сражений. Они и их враги предприняли двадцать осад. Военные расходы Фридриха составили 139 миллионов рейхсталеров, которые он получил из обычных доходов своих государств, Саксонии, Мекленбурга и других вражеских стран, а также Англии. С другой стороны, военные расходы Терезы настолько превысили все доходы ее великой монархии, что государство оказалось обремененным новыми долгами на сумму 100 миллионов долларов. Самый но Франция проиграла. Эта война обошлась стране в 677 миллионов ливров, в то время как годовой доход государства составлял всего 307 миллионов. | |||
Итак, спустя семь кровавых лет монархи Европы оказались в той же точке своих завоевательных планов, с которой они начинали, после того как сотни тысяч людей пролили свою кровь и миллионы семей стали несчастными. Эта война стоила Саксонии 70 миллионов рейхсталеров только в деньгах и продуктах всех видов, а Европа потеряла в ходе этого процесса более миллиона человек. Все государства, принимавшие участие в войне, за исключением одной только Пруссии, обременяли свои страны, и без того испытывающие тяжёлое налоговое бремя, огромными долгами. Цель врагов Фридриха не была безумной, а совершенно промахнулась. Герой, падение которого казалось неизбежным в глазах всех смертных, сомневавшихся в его спасении даже в разгар своих триумфов, теперь заключил мир, не потеряв ни одной деревни. Поэтому Наполеон метко судит: «Не прусская армия защищала Пруссию от трех крупнейших держав Европы в течение семи лет, а Фридрих Великий». | |||
'''<nowiki>***</nowiki> Конец ***''' | |||